Там было общество от Цезаря до Маха,
Коты, собаки, всякая зараза.
А Гоша – весь в смирительной рубахе,
Огранки чудной был хрустальной вазой.
И он стоял сверкая чистотой,
Звеня отливами тончайших завитков,
К халатам белым обратясь с мольбой
Ходить потише, не разбить его.
Он так и жил бы вазой с хрусталя,
На всю больницу разливая звон,
Когда б приезжий аспирант-школяр
Не взялся бы развеять этот сон.
Он в темном коридоре натянул
Из шелка свитый очень прочный линь.
И радостно, спаситель мол, вздохнул.
А тот пошел… Упал… И крикнул: ДЗИНЬ!
И нету Гоши. Некому звенеть,
Сверкая в солнце гранной чистотой.
Разбился Гоша… Был взаправду, ведь,
Он Вазой, хрупкой всей душой.
1983